Неточные совпадения
Хлестаков. Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких-нибудь развлечений,
обществ, где бы можно было, например, поиграть в карты?
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем
обществе никогда не услышишь.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в
обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
)Боже сохрани! здесь и слуху нет о таких
обществах.
Хлестаков. А, милости просим. Я очень люблю приятное
общество. Садитесь. Ведь вы здесь всегда живете?
Страстный по природе, он с увлечением предавался дамскому
обществу и в этой страсти нашел себе преждевременную гибель.
Любовное свидание мужчины с женщиной именовалось «ездою на остров любви»; грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий
общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец, в котором, по идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «фаланга», то есть ячейка коммунистического
общества будущего.]
И хотя очевидно, что материализм столь грубый не мог продолжительное время питать
общество, но в качестве новинки он нравился и даже опьянял.
Но меры эти почти всегда касаются только простых идиотов; когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения
общества значительно усложняется.
Они нередко ходили всем
обществом на градоначальнический двор и говорили Бородавкину...
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем
обществом пали на колени.
Это единственная конституция, которая предполагалась возможною при тогдашнем младенческом состоянии
общества.
Но никто не видел в этом ничего угрожающего
обществу или подрывающего его основы.
— Но в христианских
обществах и у нас, сколько я знаю, развод допущен, — сказал Степан Аркадьич. — Развод допущен и нашею церковью. И мы видим….
Сам Каренин был по петербургской привычке на обеде с дамами во фраке и белом галстуке, и Степан Аркадьич по его лицу понял, что он приехал, только чтоб исполнить данное слово, и, присутствуя в этом
обществе, совершал тяжелый долг.
Затем графиня рассказала еще неприятности и козни против дела соединения церквей и уехала торопясь, так как ей в этот день приходилось быть еще на заседании одного
общества и в Славянском комитете.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом
обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
— A! — равнодушно сказала Анна, как бы мало интересуясь этим, — и продолжала улыбаясь: — Как может ваше
общество компрометировать кого-нибудь?
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям
общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Точно вы боитесь, что мое
общество может компрометировать вас.
Один из умных людей, принадлежащих к этому кружку, называл его «совестью Петербургского
общества».
Но прошла неделя, другая, третья, и в
обществе не было заметно никакого впечатления; друзья его, специалисты и ученые, иногда, очевидно из учтивости, заговаривали о ней. Остальные же его знакомые, не интересуясь книгой ученого содержания, вовсе не говорили с ним о ней. И в
обществе, в особенности теперь занятом другим, было совершенное равнодушие. В литературе тоже в продолжение месяца не было ни слова о книге.
— Ваш Рамбулье в полном составе, — сказал он, оглядывая всё
общество, — грации и музы.
Он видел, что при этом общем подъеме
общества выскочили вперед и кричали громче других все неудавшиеся и обиженные: главнокомандующие без армий, министры без министерств, журналисты без журналов, начальники партий без партизанов.
Общество партии крокета, на которое княгиня Тверская приглашала Анну, должно было состоять из двух дам с их поклонниками.
Казалось, ему надо бы понимать, что свет закрыт для него с Анной; но теперь в голове его родились какие-то неясные соображения, что так было только в старину, а что теперь, при быстром прогрессе (он незаметно для себя теперь был сторонником всякого прогресса), что теперь взгляд
общества изменился и что вопрос о том, будут ли они приняты в
общество, еще не решен.
Вследствие этого в высших сферах и даже в
обществе всё спуталось, и, несмотря на то, что всех это крайне интересовало, никто не мог понять, действительно ли бедствуют и погибают инородцы или процветают.
Ни у кого не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга, не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в
обществе и в литературе.
Брат Николай был родной и старший брат Константина Левина и одноутробный брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бо̀льшую долю своего состояния, вращавшийся в самом странном и дурном
обществе и поссорившийся с братьями.
Смысл слов Кити теперь уже переводился Левиным так: «Не разлучай меня с ним. Что ты уедешь — мне всё равно, но дай мне насладиться
обществом этого прелестного молодого человека».
Когда кончилось чтение обзора,
общество сошлось, и Левин встретил и Свияжского, звавшего его нынче вечером непременно в
Общество сельского хозяйства, где будет читаться знаменитый доклад, и Степана Аркадьича, который только что приехал с бегов, и еще много других знакомых, и Левин еще поговорил и послушал разные суждения о заседании, о новой пьесе и о процессе.
― Да никуда особенно. Я обещал Свияжскому в
Общество сельского хозяйства. Пожалуй, поедем, ― сказал Левин.
Но главное
общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
— Кому?
Обществу. России нужны люди, нужна партия, иначе всё идет и пойдет к собакам.
— Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? — сказал Сергей Иванович, очевидно не желая продолжать разговор о Вареньке. — Трудно найти двух свояков, менее похожих друг на друга, — сказал он с тонкою улыбкой. — Один подвижной, живущий только в
обществе, как рыба в воде; другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на всё, но, как только в
обществе, так или замрет или бьется бестолково, как рыба на земле.
Эффект, производимый речами княгини Мягкой, всегда был одинаков, и секрет производимого ею эффекта состоял в том, что она говорила хотя и не совсем кстати, как теперь, но простые вещи, имеющие смысл. В
обществе, где она жила, такие слова производили действие самой остроумной шутки. Княгиня Мягкая не могла понять, отчего это так действовало, но знала, что это так действовало, и пользовалась этим.
Не говорю уже о тех подводных течениях, которые двинулись в стоячем море народа и которые ясны для всякого непредубежденного человека; взгляни на
общество в тесном смысле.
На водах в этом году была настоящая немецкая фюрстин, вследствие чего кристаллизация
общества совершалась еще энергичнее.
— Мое мнение только то, — отвечал Левин, — что эти вертящиеся столы доказывают, что так называемое образованное
общество не выше мужиков. Они верят в глаз, и в порчу, и в привороты, а мы….
Но, по опыту зная, что при теперешнем настроении
общества опасно высказывать мнение, противное общему, и в особенности осуждать добровольцев, он тоже высматривал Катавасова.
— Может быть, тем, которые не нашего
общества, еще скучнее; но нам, мне наверно, невесело, а ужасно, ужасно скучно.
Несмотря на испытываемое им чувство гордости и как бы возврата молодости, когда любимая дочь шла с ним под руку, ему теперь как будто неловко и совестно было за свою сильную походку, за свои крупные, облитые жиром члены. Он испытывал почти чувство человека неодетого в
обществе.
— В том-то и штука, батюшка, что могут быть случаи, когда правительство не исполняет воли граждан, и тогда
общество заявляет свою волю, — сказал Катавасов.
Да, надо тебе сделать очерк того
общества, которое ты найдешь у нас, — начала она.
Отношения к
обществу тоже были ясны. Все могли знать, подозревать это, но никто не должен был сметь говорить. В противном случае он готов был заставить говоривших молчать и уважать несуществующую честь женщины, которую он любил.
А иметь взгляды ему, жившему в известном
обществе, при потребности некоторой деятельности мысли, развивающейся обыкновенно в лета зрелости, было так же необходимо, как иметь шляпу.
— Решительно ничего не понимаю, — сказала Анна, пожимая плечами. «Ему всё равно, подумала она. Но в
обществе заметили, и это тревожит его». — Ты нездоров, Алексей Александрович, — прибавила она, встала и хотела уйти в дверь; но он двинулся вперед, как бы желая остановить ее.
— Да о чем мы? — сказал он, ужаснувшись пред выражением ее отчаянья и опять перегнувшись к ней и взяв ее руку и целуя ее. — За что? Разве я ищу развлечения вне дома? Разве я не избегаю
общества женщин?